|
О ЯЗЫКОВОЙ ПОЛИТИКЕ,
ИЛИ О ЯЗЫКОВЫХ ЗАМОРОЧКАХ В РОССИИ НАЧАЛА XIX в.
Л. КИСЕЛЕВА
Давно замечено, что российские правители более или менее во все времена рассматривали «руководство стихийными языковыми процессами в качестве своей прямой функции»1. Император Павел, этот «коронованный Дон-Кихот», который особенно отличился по части разного рода регламентаций и запрещений, кажется, не обошел своим вниманием ни одну сферу жизни, в том числе, и языковую. Он определял, какие прически, шляпы и платья должны носить его подданные, какие танцы танцевать2, в котором часу ложиться и вставать, не говоря о том, как им следует приветствовать императора. Как верно замечает Н. Я. Эйдельман, «все эти “мелочи”, несомненно, имели отношение к генеральным, идеологическим проблемам, которые пытался решать Павел I»3: борьба с французской революционной заразой и утверждение пошатнувшегося, как ему казалось, авторитета самодержавной власти как божественного установления.
Однако даже самый добросовестный исследователь вряд ли сможет усмотреть в распоряжениях императора строгую систему. Это хорошо видно на примере публикуемого нами ниже распоряжения, хранящегося в фонде Зимнего дворца в бумагах Константина Павловича4. Текст не имеет точной даты, но находится в архиве великого князя среди документов Павла I. Мы не знаем, вступило ли это предписание в силу, но это не так уж важно. Его ценность в том, что оно дает нам конкретный материал относительно языковой политики императора-«якобинца», о которой мы знаем, как ни странно, довольно мало, ограничиваясь ставшими расхожими примерами запрещения слов «революция» и «конституция».
Приводим документ с сохранением орфографии и пунктуации подлинника:
Перечень слов употребление которых запрещается и перечень слов,
употребление которых, взамен запрещенных, повелевается.
Из Кабинета В.<еликого>Кн.<язя> Константина Павловича |
| Запрещаются |
|
Повелеваются |
| |
|
|
| Обозреть |
|
Осмотреть |
| Выполнить |
|
Исполнить |
| Степень |
|
Класс |
| Приверженность |
|
Привязанность |
| Пособие |
|
Вспоможение |
| Стража |
|
Караул |
| Отряд |
|
Диташамент5 |
|
|
Команда |
| Общество |
|
Собрание |
| Гражданин |
|
Купец Мещанин |
| Отечество |
|
Государство |
| Имянитый Гражданин |
|
Имянитый Купец или мещанин |
| Пенсия |
|
Пенсион |
Предлагаемые языковые изменения трудно свести к идеологическим причинам, хотя и они, несомненно, присутствуют. Запрет на слова «общество», «гражданин» и даже «отечество» имеет явно идеологическую подоплеку и объясняется стремлением не допустить ассоциаций с Французской революцией. Хотя с этим принципом тут же вступает в противоречие введение слова «собрание», имевшего в контексте эпохи однозначную ассоциацию с конституционным Национальным собранием во Франции (Assemblée Nationale).
Утверждение слова «государство» вместо «отечество» вносит столь любезный российским правителям «этатистский» акцент и также находится в струе павловской идеологии. Однако чем можно объяснить предпочтение слова «осмотреть» слову «обозреть» или же замену глагола «выполнить» глаголом «исполнить»? Или же как разгадать опалу слов «приверженность», «пособие» и замену их подобными «привязанность» и «вспоможение»? Чем могли быть вызваны замены русского «степень» нерусским «класс» или же русифицированного «пенсия» более «иностранным» «пенсион»? Почти пародийным в условиях борьбы с французским влиянием выглядит введение французского слова “détachement” вместо его русского перевода «отряд». Павловская программа явно не совпадала с начавшими складываться в эти годы установками Шишкова и с последующей борьбой архаистов с заимствованиями, особенно с галлицизмами, равно как и с их предпочтением церковнославянизмов.
Вряд ли составитель проекта был осведомлен о тюркском происхождении слова «караул», однако церковнославянизм «стража» явно не соответствовал смыслу, который вкладывал в слово «караул» фрунтоман Павел («сделать на караул» — вот занятие, достойное военного).
Однако каковы бы ни были возможные объяснения конкретных извивов российской языковой политики павловского времени (более точно их смогут прокомментировать историки языка), ясно одно: главный принцип, которым руководствовался император — излюбленный всеми самодержцами волюнтаризм: «Я так хочу!».
Цель нашей маленькой заметки — обнародовать этот любопытный материал, порадовать юбиляра и внести свой скромный лепт в юбилейную копилку.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Споры о языке в начале XIX в. как факт русской культуры («Происшествие в царстве теней, или Судьбина российского языка» — неизвестное сочинение Семена Боброва) // Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 358: Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. XXIV. Тарту, 1975. С. 172.
2 См.: Эйдельман Н. Я. Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII – начало XIX столетия. М., 1982. С. 68.
3 Там же.
4 ГАРФ. Ф. 728. «Зимний дворец». Оп. 1. Кн. 1. Ед. хр. 548. Л. 1–2.
5 Не совсем точная транслитерация французского “détachement” — отряд.
Кириллица, или Небо в алмазах: Сборник к 40-летию Кирилла Рогова. Содержание
Дата публикации на Ruthenia 8.11.2006.
|
|
