ПАМЯТИ УЧЕНОГО-ПОДВИЖНИКА

Александр Сергеевич Янушкевич
(3 августа 1944 – 26 ноября 2016)

Вторые сутки душа отказывается вместить, а сознание — осмыслить трагическую весть о гибели светлого и достойного, веселого и элегантного, остроумного и бесконечно серьезного ученого, профессора Томского университета А. С. Янушкевича.

Бóльшую часть жизни он посвятил изучению и изданию наследия Жуковского.
Сначала был огромный труд — коллективная монография «Библиотека В. А. Жуковского в Томске». Трехтомник готовился кафедрой Томского университета под руководством Фаины Зиновьевны Кануновой, которую Александр Сергеевич считал своим учителем, а Канунова его — своим лучшим учеником. Потом они подготовили совместный труд «В. А. Жуковский. Эстетика и критика» (1985, при участии О. Б. Лебедевой), затем настала очередь тома «В. А. Жуковский в воспоминаниях современников» (вместе с О. Б. Лебедевой), и в том же 1999 г. начало выходить полное собрание сочинений и писем Жуковского в 20 томах. Однако еще в 1985 г. вышла монография Янушкевича «Этапы и проблемы творческой эволюции В. А. Жуковского», с которой можно отсчитывать новый этап изучения поэта. В 1988 г. было издано замечательное учебное (хочется сказать — научное!) пособие «В. А. Жуковский. Семинарий» — продолжение лучших русских академических традиций, своего рода путеводитель для исследователя, который хочет погрузиться в мир Жуковского. Характерно, что итоговая монография Янушкевича так и называется «В мире Жуковского» (2006), хотя тогда все полагали, что это — промежуточный итог, за которым последуют новые и новые книги.

Конечно, А. С. Янушкевич писал не только о Жуковском, среди более чем четырех сотен его статей имеются труды о Гоголе, писателях Сибири и множестве других самых разных авторов, и все же он был «главным Жуковедом». Никто из пишущих о поэте не обойдется без его работ, из них будут черпать материал, творческие идеи, вдохновение. И все же основной — истинно подвижнический труд — это издание двадцатитомного Жуковского, главным редактором которого он был и которое еще далеко не завершено. Только это собрание по-настоящему показало масштаб личности и творчества Жуковского в истории русской культуры.

Александр Сергеевич относился к Жуковскому как к живому человеку и собеседнику. Иногда он на него сердился, иногда — подтрунивал над ним, иногда на него жаловался (особенно когда обнаруживал где-нибудь в архиве очередную порцию ранее неизвестных писем, которые предстояло включать в общий и без того огромный корпус эпистолярия). Но бесконечно любил и заражал своей любовью окружающих. Жуковским занималась вся замечательная кафедра русской и зарубежной литературы Томского университета (заведование которой он перенял у своего учителя), многие студенты и аспиранты. Александр Сергеевич вырастил плеяду учеников и последователей. Да, без всякого преувеличения можно говорить о томской школе изучения творчества Жуковского — школе Кануновой и Янушкевича.

В 2005 г. А. С. Янушкевич впервые приехал в Тарту, на Лотмановский семинар, и выступил с докладом на тему «Дневники В. А. Жуковского как “поведенческий текст”». Конечно, его интересовал и Тарту, и университет, и кафедра, где также развивалось «жуковское» направление. Но ни для кого не было секретом, что главной целью было посещение могилы М. А. Протасовой-Мойер. Это была удивительная сцена — сцена встречи!

Потом в 2007 г. А.С. выступал официальным оппонентом тартуской диссертации (к сожалению, заочно!), тартусцы по его приглашению не раз ездили в Томск, контакты стали сердечными и дружескими. А.С. хотел обязательно еще побывать в Тарту, но приезд откладывался — его время и силы поглощала работа над 20-томным Жуковским.

Не хочется верить, что Жуковский осиротел. Дело Александра Сергеевича Янушкевича будет продолжено. Сейчас тем, кто стоял и стоит на этой вахте, очень трудно. Трудно томским коллегам, трудно ученикам, которые потеряли дорогого учителя. Всем — наше горячее сочувствие. Однако особенно трудно сейчас Ольге Борисовне Лебедевой, жене и соратнице Александра Сергеевича, которая находится в больнице с тяжелыми травмами. Сил и мужества ей и дочери Марии Александровне, чтобы пережить потерю и продолжать дело. Мы ведь все помним жизнеутверждающие слова Жуковского, сказанные в скорбных обстоятельствах, — не так ли?

Кафедра русской литературы Тартуского университета
Редакция «Рутении»